Посвящается Анатолию Дзушковичу Карашеву,

близкому родственнику, дорогому другу

из далёкого детства.

После окончания шестого класса, в 1960 году я приехал в родное село Каншууей, к своим родителям на летние каникулы из города Терека, где я учился в интернате. Целыми днями гулял по окрестностям села, косил зеленную травку, растущую по берегам речки Курп для гусят и телят. Читал. Отдыхал. Скучал по одноклассникам из интерната. С бывшими сельскими одноклассниками, с которыми я учился в первых четырех классах начальной школы, было неинтересно проводить время.

Однажды прибежала к нам Налифка, младшая дочь Альбека и Даухан Карашевых, сообщила: «Прибыл гонец из далёкого села Урух с важной новостью. Мать просит чтобы я срочно пришел к ним, что нужна моя помощь». Тётя Даухан дружила с моей русской мамой Катей, помогала ей воспитывать нас, целую ораву малышей, пятерых сыновей Хазрита, которые считали её второй мамой, и очень любили её. Проголодавшись, не дождавшись мамы, которая преподавала в нашей сельской школе, работая работая в две смены, с утра до вечера, мы ходили к ней домой по несколько раз в день, чтобы перекусить что – нибудь вкусненькое, как гусята, идущие друг за другом цепочкой на речку Курп, пощипать вкусной, нежной зеленой травки. Жила тётя Даухан от нас в метрах 400, в начале Гуоухьэблэ, прибежал я к ней. В доме Даухан и Альбека был большой переполох, собрались соседи, все громко говорили, пытались перекричать друг друга, мужчины ловили курей, гуляющих по двору, и передавали на кухню на гедлибжэ, одни женщины пекли лакумы, другие готовили гедлибжэ, третие мешали пасту, варившуюся в большом чуане. Атмосфера стояла праздничная.

Тётя Даухан познакомила меня с гонцом – пареньком моего возраста, из села Урух, моим родственником Толей Карашевым, который прибыл с радостной вестью: «Вышла замуж Радиска (Рая), старшая дочь Альбека и Даухан, гостившая у родственников в Урухе. Свадьба состоится в ближайшую субботу, и ему поручено привезти уэсlых, показать дорогу к дому жениха». На сборы и подготовку к свадьбе оставалось всего два дня, на третий день к вечеру уэсlых должен был приехать в Урух.

Толя, как двойной агент, одновременно служил родственникам невесты по отцовской линии, и родственникам жениха по материнской линии. Он сразу понравился мне, симпатичный, смуглый, с густыми бровями, с черными как уголь волосами, спокойный, рассудительный паренек, полная противоположность меня, светлого, с рыжими волосами, конопатого, шустрого, горячего паренька. Он, как и я, только что окончил шестой класс, выглядел старше меня. Через пять минут мы подружились, знали все друг о друге, он рассказал мне, что сегодня встал рано утром на рассвете, и пешком через Эльхотово, Плановоское, Акбаш, к обеду добрался из Уруха до нашего села Каншууэй. Никто его не подвозил, автобусы в те времена не ходили по данному маршруту, а попутные машины не останавливались.

Тётя Даухан поручила мне и Толе сегодня к вечеру – в четверг, добраться до нижнего Малгобека, и пригласить её дядю и родственников на уэсlых в Урух.

Срочно был составлен список родственников из нашего села Каншууэй, Терека, Уруха, Нижнего Малгобека, которые должны были поехать на свадьбу в составе уэсlых, в этот список попали Толэ и я.

Накормила нас тётя Даухан перед дорогой, проинструктировала, кого надо найти в Малгобеке, что говорить, как себя вести, чтобы соблюдали Адыгэ Хабзэ, не объедаться, никаких напитков кроме калмыцкого чая не пить. Разрешила на ночь остаться в гостях у родственников в Малгобеке, а утром явиться до 9 часов в Каншууэй и доложить о выполнении важного поручения.

Вооружились мы с Толей тяжелыми палками — дубинками из веток акации и тутовника, чтобы отбиваться от злых сельских собак и огромных волкодавов – чабанов, пасущих стада овец на склонах высоких холмов, стоящим между Малгобеком и Каншууэй. И двинулись мы по главной дороге, идущей по центру нашего села в сторону Малгобека. Каким – то чутьём собаки нашего села чувствовали чужака – гонца из другого села, встречали громким лаем на своих границах – территориях, и замолкали как только мы переходили на другую территорию, принадлежащую другой собаке, но ни одна не подходила близко, видя, что мы вооружены тяжелыми палками – дубинками. И мы сами не боялись, зная повадки наших сельских собак. Быстро мы прошли по нашему длинному селу, и вышли на окраину (за околицу). Очень красивая картина предстала перед нами, высокие холмы, покрытые шатром зеленой травы, внизу речка Курп, с высокими обрывистыми берегами, пасущихся вдалеке на холмах стада коров и овец, выглядевшие размером с букашку. Отдохнув минут 10 на зеленой мягкой травке возле двух памятников, стоящих недалеко за селом, на которых были какие – то знаки и буквы на непонятном языке, мы двинулись в путь. Дорога от нашего села дальше шла вниз под уклон до старого деревянного моста, проложенной над речкой Курп, между двух её высоких берегов. От моста дорога делала небольшой подъем, холмы справа поворачивались на восток, а слева они заканчивались, дальше дорога шла по открытому ровному полю, между пшеничными кукурузными полями. Впереди в нескольких километров виднелся Нижний Малгобек, с маленькими белыми домиками, и водонапорная башня, стоящая на краю села. От моста до Малгобека добрались мы минут через сорок. Нашли родственников Даухан. Для них было приятным сюрпризом появление двух парнишек, одного из соседнего села Каншууей, и другого из далёкого Уруха.

Быстро накрыли стол, пригласили старшим соседа – старика, бывшего навеселе, он отмечал день рождения внука, и никак не мог понять, кто мы, откуда, с какой целью мы приехали? Старший постоянно поднимал тосты за нас, и через минут двадцать – тридцать уснул за столом. Пригласили другого старшего, жившего по соседству, видимо он тоже отмечал день рождения с первым старшим, надолго его тоже не хватило, извинился, вышел и исчез. Мы с Толей из напитков кроме сладкого лимонада не принимали. Наши родственники не стали приглашать третьего старшего, сказали, что от него толку не будет, он тоже отмечал день рождение вместе с двумя первыми. Быстро и весело прошло время. Решили все вопросы с родственниками, кто поедет на свадьбу. Был третий час ночи когда мы легли спать. Через три часа мы были на ногах, бодрые, веселые. Позавтракав, тронулись домой, без всяких усилий и приключений к восьми часам добрались до дома моих родителей. Познакомил Толю с ними, с моими братишками, опять позавтракали и вернулись к тётушке Даухан в назначенное время, в 9 часов утра. Отчитались о выполнения поручения, и пошли гулять по окрестностям села Каншууей, где я показывал гонцу наши достопримечательности, речку Курп, водокачку, клуб, мельницу – пароход, сельскую больницу, школу, и конечно слепой овраг, за нашим двором.

На другой день, в субботу, около трех часов дня, собрались все которым предстояло поехать на уэсlых, в далёкий Урух. Приехал Гидов Саладин, на большом Зисе, военном грузовике с высокими бортами из досок, единственной машине в колхозе, оборудованной для перевозки людей. Посадили всех нас, больше 30 человек в кузов, и поехали мы на свадьбу через Верхний Курп, Акбаш, Белоглинку, Плановское, Эльхотово, Змейское, а потом добрались до Уруха.

Саладин, гонявший свою машину с бешенной скоростью, виновник всех ссор и драк в нашем селе, на этот раз вёз нас бережно, хотя мы все требовали от него быстрее, быстрее, издевались над ним, говорили что на ишаке и то быстрее, чем на его машине. Но Саладин не обращал на нас никакого внимания, ехал медленно и плавно, со скоростью не выше 20 – 30 км. Добрались мы до Уруха где-то к семи часам вечера. Нас ждали многочисленные гости свадьбы, встречали громко играющей гормоникой, танцами молодых девушек и парней. Завели в дом жениха, посадили за праздничный стол в отдельных комнатах старших мужчин и молодых парней. А нам с Толей мест со взрослыми не нашлось, не полагалось по нашим обычаям, за то нас пригласили на кухню, где накормили до отвала.

Пошли мы с Толей гулять на берег бурной реки Урух. Далеко до неё было нашей мелководной речке Курп. В темноте был слышен поток огромной массы текущей реки. Вскоре подошли одноклассники, друзья Толи, с которыми я познакомился. Они все смотрели на меня будто я с другой планеты, плохо знали Русский язык, а я рассказывал только на Русском, увлеченно врал, веселил их придуманными байками. Слушали ребята меня из Уруха с открытыми ртами. Не понравился я одному, что я из Малой Кабарды, из Джиляхстаней, где его обидели, когда он ездил в Плановское на уэсlых, как и я сюда в Урух. Заставили сельские ребята залезть его на тутовое дерево в темноте, чтоб он попробовал ягод вишни, которые никогда на нём не росли, а потом смеялись над ним, спрашивали: «Не хочешь Балий мыхъу?» (не спелых ягод вишни). Вот он и решил отыграться на мне, сбегал на кухню, принёс горячих пирожков с картошкой и творогом, и начал угощать нас, в темноте, прямо на берегу реки Урух. Спросил меня: «Какие пирожки нравятся, с картошкой или творогом?», я ответил: «С творогом». Он дал мне пухлый, горячий, ароматный пирожок, я быстро надкусил его и начал жевать. Будто огонь вспыхнул у меня во рту, все горело, язык одеревенел, не хватало воздуха, я только мычал. Толя быстро схватил оставшуюся половину пирожка, и погнался за убегающим мальчиком. Оказалось, что тот принёс пирожок заправленный острым, красным стручковым перцем. Пришлось мне спасаться, окунал голову в воду текущей реки, ладонью набирал холодную воду и полоскал рот. Толя сбегал на кухню и принёс подсолнечного масла. Он рассказал, что наказал этого мальчика, заставил его съесть оставшуюся половину пирожка, и прогнал домой. Около двенадцати часов ночи, наш уэсlых начал собираться домой, вызвали меня с Толей к старшим в дом, и подарили каждому из нас специальную ленту – накидку с нашитыми на ней разными безделушками, маленькими круглыми зеркалами, мылом, духами, носками, платочками, расческами. Дали мне с Толей по три рубля, в то время это была большая сумма, можно было купить красивый костюм.

Провожали нас долго, никак не могли выехать со двора, танцевали, обнимались, прощались с новыми родственниками. Наконец, где то около трёх часов ночи выбрались из Уруха. Ехали домой еще медленнее, захмелевшие мужчины каждые полчаса требовали остановить грузовик. К утру добрались до своего родного села Каншууей, обожженный язык горел, голова гудела, несколько дней мать готовила для меня манную кашу и супы, хлеб и другую твёрдую пищу не мог есть. Через неделю всё пришло в норму. Толю после этой свадьбы, которую я вынуждено запомнил на всю жизнь, не видел около тридцати лет. Встретились на трассе за Аргуданом в автомастерской, куда я подьехал починить колёса, где они работали с сыном. Мы сразу узнали друг друга, обнялись, вспомнили свадьбу. Одновременно сказали, я и он: «Пирожок с творогом попробовать хочешь?», а я: «Балий мыхъу хочешь?». Смеялись долго. Обменялись адресами и телефонами, он как и я давно перебрался в Нальчик, но мы не знали об этом.

Встречаемся часто, звоним почти каждый день друг другу, ходим на свадьбы наших детей. Не забываем далекое, счастливое детство, когда нам было ровно по 13 лет.

Михаил Карашев 23 января 2017г.